СМЕРТЬ, ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ДУАТУ И СУД ОСИРИСА
Похоронный ритуал
Египтянин прожил долгую, счастливую жизнь, но вот душа Ба покинула его, и он умер. Оплакав умершего, родственники относят его тело в "Дом золота", или "Добрый дом" - к бальзамировщикам, которые в течение семидесяти дней (поскольку Исида тоже в течение семидесяти дней собирала тело Осириса и мумифицировала его) изготовят мумию. Сперва парасхит вскроет тело Сах, омытое священной нильской водой; затем бальзамировщики извлекут внутренности и опустят их в погребальные сосуды - канопы, заполненные отварами из трав и другими снадобьями.

Канопы изготовлены в виде богов - сыновей Хора: Имсета, Хапи, Дуамутефа и Кебехсепуфа. Эти боги родились из цветка лотоса; они - участники Суда Осириса, сидят в цветочном бутоне перед троном Владыки Преисподней; и хранители сосудов с мумифицированными внутренностями покойных: Имеет - хранитель сосуда с печенью, Дуамутеф - с желудком, Кебех-сенуф - с кишками и Хапи - с лёгкими.

Затем бальзамировщики приступают к самой мумификации. Бальзамировщики - это Анубис-Имиут и сыновья Хора, плакальщицы - Исида и Нефтида. Все материалы, используемые бальзамировщиками, возникли из слёз богов по убитому Осирису, с которым отождествился теперь умерший египтянин.

Бог ткачества Хедихати изготовит белое полотно, чтобы запеленать мумию. Бог виноделия Шёсему даст Анубису-Имиуту и сыновьям Хора масла и притирания для бальзамирования. После того, как умерший будет погребён, Шесему станет преследовать грабителей гробниц и охранять мумию в Дуате.

Родные и близкие усопшего должны внимательно следить, чтобы все обряды были надлежащим образом соблюдены. В противном случае Ка покойного будет оскорблен. Он не простит обиды за пренебрежение к себе со стороны живых, превратится в злого демона и будет вечно преследовать свой род, насылая беды на головы потомков.

Если умерший был беден, его мумию положат в простой деревянный гроб. На стенках гроба с внутренней стороны должны быть написаны имена богов, которые проводят покойного в Дуат, а на крышке - обращение к Осирису: "О ты, Уннефер, дай этому человеку в твоём Царстве тысячу хлебов, тысячу быков, тысячу кружек пива". (Иногда изготавливали маленький гробик, в который вкладывали деревянное подобие мумии, и закапывали поблизости от богатого погребения, чтоб Ка бедняка имел возможность питаться жертвенными дарами богача.)

Гроб богача роскошно отделают и в гробнице опустят ещё в каменный саркофаг.

Погребальная процессия, оглашая окрестности плачем и стонами, переплывёт Нил и высадится на западном берегу. Здесь их встретят жрецы, облаченные в одежды и маски богов Дуата. Жрецы приведут процессию к гробнице, вырубленной в скале; у входа в это последнее, вечное пристанище гроб поставят на землю, и боги Дуата совершат над мумией обряд "отверзания уст".

Этот обряд символизирует визит Хора к Осирису и воскресение великого бога после того, как. Хор дал отцу проглотить свой глаз, вырванный Сетом и отвоёванный у него обратно, - Око Уаджет. Жрец в маске сокола - Хор - коснётся волшебным жезлом губ изображенного на деревянном гробе лица - и тем самым символически даст покойному, отождествляемому с Осирисом, проглотить Око. Это действо возвратит умершему жизненную силу Ба, изображаемую в обряде наконечником жезла - головой барана (слова "баран" и "Ба" звучали одинаково). Умерший вновь обретёт способность есть, пить и, главное, говорить: ведь по пути в Великий Чертог Двух Истин ему придется заклинать стражей Дуата - произносить вслух их имена.

Обряду "отверзания уст" предшествовал обряд поисков Ока Уаджет, где Око Уаджет выступало сразу в двух ипостасях - как Око Хора, разрубленное Сетом, и как Око Ра, в которое отлетала душа Ба после смерти и находилась там всё время, покуда шла мумификация - 70 дней.

Закончив обряд, жрецы отнесут гроб в усыпальницу и установят в каменный саркофаг. У южной стены погребальной камеры поставят канопу, изображающую Имсета, у северной - Хапи, у восточной - Дуамутефа и у западной - Кебехсенуфа. Вход в гробницу тщательно завалят глыбами и щебёнкой и замаскируют, предварительно опечатав дверь печатью некрополя.
Воскресение и путешествие по Дуату
На сердце покойного клали амулет с изображением скарабея - это обеспечивало воскресение. Многочисленные амулеты заматывали в пелены мумии, раскладывали в гробу и устанавливали в гробнице, в погребальной камере. Чтобы умерший не задохнулся в Дуате, где нет воздуха, в гроб также клали деревянные фигурки Шу.

В воскрешении умершего принимали участие все земные боги, связанные с деторождением: Исида, Хатхор, Рененут, Бэс, Таурт, Мешент, Хекет и другие; кроме того, второму рождению способствовали амулеты Ока Уаджет.

Воскреснув, египтянин оказывался перед первыми вратами "Дома Осириса-Хептиаменти", которые охранял страж по имени "Тот, кто следит за огнем". Тут же находился и привратник - "Гот, кто склоняет [свой] лик к земле, [имеющий] многие облики", а также глашатай - "Подающий голос". Умерший должен был приблизиться к этим вратам и сказать:

- Я - тот великий, кто создал свой свет, я пришёл к тебе, Осирис, я молюсь тебе, очищенный от всего оскверняющего <...> Слава тебе, Осирис, в твоей силе и мощи в Ро-Сетау. Поднимись в могуществе в Абидосе, Осирис. Ты обходишь небо, плывёшь в присутствии Ра < >. Слава тебе, Ра, плывущий по небу <...>, открой мне путь в Ро-Сетау <...>. Проложи ему путь в Большую Долину. Освети путь Осирису.

Ещё при жизни покойный должен был прочесть "Книгу Мёртвых" и узнать из неё имена всех демонов, охраняющих врата, и все заклинания. Но чтобы оберечься от случайностей, некоторые заклинания высекали на стенах погребальной. камеры.

Миновав первые врата, умерший встречал две извилистые тропы, разделённые огненным озером, на берегах которого жили страшные чудовища, и пройти по тропе мимо озера мог только тот, кто знал имена страшилищ и священные заклинания.

Чтобы облегчить странствие умершему, боги создали в Дуате ариты - пристанища, где можно было отдохнуть и набраться сил. Но в такую ариту мог войти не всякий, а лишь знающий волшебные слова и имена демонов, которые стоят у входа на страже. Пройдя все врата и оставив позади четырнадцать холмов, умерший, наконец, достигал Великого Чертога Двух Истин.
Суд Осириса и вечное блаженство в Полях Иалу
Прежде чем переступить порог Великого Чертога, умерший обращался к солнечному богу Ра:

- Слава тебе, великий бог, Владыка Двух Истин! Я пришёл к тебе, о господин мой! Меня привели, дабы я мог узреть твоё совершенство. Я знаю тебя, знаю имя твоё, знаю имена сорока двух богов, которые находятся с тобой в Чертоге Двух Истин, которые живут как стражи грешников, которые пьют кровь в этот день испытания [людей] в присутствии Ушефера.

"Тот, чьи близнецы любимые - Два Ока, Владыка Двух Истин" - таково имя твоё. Я прибыл, дабы узреть тебя, я принёс тебе Две Истины, я устранил ради тебя грехи мои.

Умершему внимала Великая Эннеада - боги, под предводительством Ра возглавлявшие Загробное Судилище, и Малая Эннеада - боги городов и номов. В Великую Эннеаду, помимо Ра, входили Шу, Тефнут, Геб, Нут, Нефтида, Исида, Хор, Хатхор, Ху (Воля) и Сиа (Разум). Головы всех судей украшало перо Истины - перо Маат.

Произнеся свою речь, умерший приступал к "Исповеди отрицания":

- Я не совершал несправедливости против людей. Я не притеснял ближних. <-..> Я не грабил бедных. Я не делал того, что не угодно богам. Я не подстрекал слугу против его хозяина. Я не отравлял <...>.

Перечислив сорок два преступления и клятвенно заверив богов, что ни в одном из них он не виновен, умерший восклицал:

- Я чист, я чист, я чист, я чист, моя чистота - это чистота Великого Бену, что в Ненинесут. <...> Мне не причинят вреда в Великол Чертоге Двух Истин, ибо я знаю имена богов, пребывающих там вместе с тобой.

После "Исповеди отрицания" умерший обращался к Малой Эннеаде, называя по имени каждого из сорока двух богов и снова заверяя их в своей непричастности к преступлениям. Затем боги начинали допрос умершего: - Кто ты? Назови свое имя. - Я нижний побег папируса. Тот, кто в своей Оливе. - Вот моё имя. - Откуда ты прибыл? <...> - Я прибыл из города, что лежит к северу от Оливы.

Когда допрос заканчивался, перед лицо Ра-Хорахте и Эннеад представали Мешент, "ангел-хранитель" Шаи, богиня доброй судьбы Рененут и душа Ба покойного египтянина. Они свидетельствовали о характере умершего и рассказывали богам, какие он совершал в жизни добрые и дурные поступки.

Исида, Нефтида, Селкет и Нут защищали покойного перед судьями. После этого боги приступали к взвешиванию сердца на Весах Истины: на одну чашу клали сердце, на другую - перо богини Маат. Если стрелка весов отклонялась, покойный считался грешником, и Великая Эннеада выносила ему обвинительный приговор, после чего сердце отдавалось на съедение страшной богине Ам(ма)т - "Пожирательнице", чудовищу с телом гиппопотама, львиными лапами и гривой и пастью крокодила. Если же чаши весов оставались в равновесии, покойный признавался оправданным.

Отчего греховное сердце должно было быть легче (или тяжелей) пера Маат, строго говоря, неизвестно, есть только гипотезы. Так, например, ряд египтологов придерживается мнения (разделяемого и автором), что Весы служили для загробных судей своеобразным "детектором лжи": взвешивание сердца производилось не после "Исповеди отрицания" и второй оправдательной речи, а одновременно с ними - на протяжении всего допроса сердце покоилось на чаше Весов, и если умерший оказывался виновным в каком-либо из преступлений, то, едва он начинал клятвенно утверждать обратное, стрелка немедленно отклонялась.

Автору представляется, что древнеегипетское мифическое действо взвешивания сердца символически выражает духовный смысл исповеди как таковой, смысл, одинаковый, по-видимому, во всех религиях, независимо от различий внешней атрибутики исповедального обряда.

Давно замечено, что человек, совершив противоречащий морали поступок, невольно (этот процесс бессознателен) ищет, а значит и находит, оправдание, суть которого обычно сводится к тому, что поступок был вынужден обстоятельствами, а не совершен свободной волей. Рассказывая о таком поступке или вспоминая о нём, человек испытывает потребность привести оправдывающие. его доводы; если же у него отсутствует такая возможность, им сразу овладевает некое внутреннее беспокойство, неудобство. В художественной литературе множество раз описано, как в такой ситуации хочется "отвести глаза", "сменить тему разговора" и т. п. Обряд же исповеди как раз и не допускает всякого рода оправданий - только "да будет слово ваше: "да, да", "нет, нет"; а что сверх этого, то от лукавого". Таким образом, убедивший себя в собственной безгрешности (или, применительно к христианству, в искренности своего раскаяния в грехе) человек, заявив о своей безгрешности (раскаянии) вслух и будучи лишён возможности что бы то ни было добавить, сразу почувствует это самое внутреннее неудобство - "сердце изобличит ложь", и стрелка Весов отклонится.

Эннеада оглашала оправдательный приговор, и бог Тот записывал его. После этого умершему говорили:

- Итак, войди. Переступи порог Чертога Двух Истин, ибо ты знаешь нас.

Умерший целовал порог, называл его (порог) по имени, произносил вслух имена стражей и наконец вступал в Великий Чертог, где на тропе восседал владыка мёртвых Осирис в окружении других богов и богинь: Исиды, Маат, Нефтиды и сыновей Хора.

О прибытии умершего объявлял божественный писец Тот:

- Входи, - говорил он. - Зачем ты прибыл?

- Я пришёл, дабы возвестили обо мне, - отвечал покойный. - В каком состоянии ты пребываешь? - Я очищен от грехов. <...> - Кому я должен возвестить о тебе? - Возвести обо мне Тому, Чей свод из огня, Чьи стены из змей живых и Чей пол - водный поток. - Скажи, кто это? - спрашивал Тот. - Это Осирис.

- Воистину же, воистину [ему] скажут [имя твоё], - восклицал Тот.

С эпохи Древнего царства существовало и другое представление - что Загробный Суд возглавляет Ра. Это представление просуществовало вплоть до Птолемеевского периода, но пользовалось значительно меньшей популярностью.

На этом Суд заканчивался, и египтянин отправлялся к месту вечного блаженства - в Поля Иалу, куда его сопровождал "ангел-хранитель" Шаи. Путь в загробный "рай" преграждали врата, последнее препятствие на пути умершего. Их тоже приходилось заклинать:

- Дайте путь мне. Я знаю [вас]. Я знаю имя [вашего] бога-хранителя. Имя врат: "Владыка страха, чьи стены высоки <...>. Владыки гибели, произносящие слова, которые обуздают губителей, которые спасают от гибели того, кто приходит". Имя вашего привратника: "Тот, кто [вселяет] ужас".

В Полях Иалу, "Полях Камыша", умершего ждала такая же жизнь, какую он вёл и на земле, только она была счастливей и лучше. Покойный ни в чём не знал недостатка. Семь Хатхор, Непери, Непит, Селкет и другие божества обеспечивали его пищей, делали его загробные пашни плодородными, приносящими богатый урожай, а его скот - тучным и плодовитым. Чтобы покойный мог наслаждаться отдыхом и ему не пришлось бы самому обрабатывать поля и пасти скот, в гробницу клали ушебти - деревянные или глиняные фигурки людей: писцов, носильщиков, жнецов и т. д. Ушебти - "ответчик". Шестая глава "Книги Мёртвых" рассказывает о том, "как заставить ушебти работать": когда в Полях Иалу боги позовут покойного на работу, окликнув его по имени, человечек-ушебти должен выйти вперёд и откликнуться: "Здесь я!", после чего он беспрекословно пойдёт туда, куда повелят боги, и будет делать, что прикажут. Богатым египтянам обычно клали в гроб ушебти - по одному на каждый день года; беднякам же ушебти заменял папирусный свиток со списком 360 таких работников. В Полях Иалу при помощи магических заклинаний человечки, поименованные в списке, воплощались в ушебти и работали на своего хозяина.

О заупокойном культе в Древнем Египте пишет М. А. Коростовцев: "В основе культа лежали представления о том, что умерший после погребения продолжает жизнь, аналогичную земной, т. е. нуждается в жилище, еде, напитках и т. п., поэтому заупокойный культ прежде всего состоял в обеспечении умершим необходимых жизненных благ. Во времена Древнего царства фараон жаловал своим вельможам ещё при жизни гробницу. Те, кто не удостаивался такой награды, строили себе гробницу на собственные средства. В начальный период Древнего царства умершего, обитавшего в гробнице, одаривали подношениями либо за счёт его самого, либо за счёт короны. Для материального обеспечения культа умерших были отведены специальные земельные участки, предназначенные для "кормления" умершего, а лица, выполнявшие функции "кормления", назывались "хем-Ка" - "рабы Ка". Но очень скоро эта практика оказалась весьма убыточной, и фактически дары в пользу умершего были заменены магической фикцией. В мастабах сановников времени Среднего царства обнаружены тексты, приглашающие посетителей некрополя воздержаться от нарушения ритуальной чистоты и активно помочь умершему заклинаниями и молитвами. Обобщённо содержание этих "обращений к живым", дошедших до нас от времени V и VI династий, сводится к перечисленным <...> пунктам: 1) посетитель некрополя не имеет права приближаться к гробнице, если он ритуально не чист - если он ел, например, запрещенную пищу; 2) посетитель не должен осквернять гробницу ритуально - в противном случае ему адресовывались угрозы умершего; 3) посетитель не должен наносить ущерб зданию гробницы, чтобы не навлечь на себя гнев умершего; 4) к посетителю было обращено увещевание прочесть текст жертвенной молитвы в пользу умершего; это магическое действо заменяло материальное подношение.

Обращения адресованы либо близким и родственникам умершего, либо лицам, более или менее случайно попавшим в некрополь, либо, наконец, лицам специального назначения, призванным соблюдать культ мёртвых. Увещевание, адресованное "живым, пребывающим [ещё] на земле", сопровождалось поощрением или угрозами со стороны умершего: умерший обещал живому заступничество перед божественными силами в случае благожелательного отношения к нему и угрозу "судиться" с ним перед "великим богом" или даже "свернуть ему шею" в противном случае, а также угрозу навлечь на него несчастье на земле. Таким образом, умерший по отношению к живым воспринимался не как пассивное, нейтральное существо, а как существо, способное причинить живым зло или, наоборот, оказаться им полезным.

Особое внимание уделено в этих текстах жертвенной молитве в пользу умершего, заменявшей материальные подношения: так называемая формула "хетеп ди несу" - "дар, даруемый царём". Молитва была обращена к богам с тем, чтобы боги обеспечили умершего тем, что в ней перечислено. Существовало даже нечто вроде более или менее стандартного "меню" для умерших - список продовольственных и иных подношений: хлеб, пиво, быки, птица, разные виды одеяний и т. п. Чаще всего молитва была обращена к богу Царства мёртвых Осирису и богу Анубису. Заупокойная жертвенная молитва в интересах умершего произносилась от имени царя - полубога и неограниченного повелителя материальных ресурсов всех храмов. Подношения фараона как существа, приближённого к богам, были угодны богам и поэтому эффективны. Так магическая фикция избавила египтян на многие столетия от непосильных материальных расходов на культ мёртвых".
Загробное воздаяние за грехи
То, что в сохранившихся текстах и гробничных надписях говорится исключительно об оправдательных приговорах Загробного Суда, вполне естественно: гробницу египтянин строил и отделывал при жизни и, само собой, изображал себя оправданным и блаженствующим в Полях Иалу. Во всех текстах главное внимание уделяется внешнему действу Суда - перечислению имён демонов и стражей, магических заклинаний и т. п. Как теперь представляется, для оправдания умершему достаточно было знать все эти имена и заклинания и правильно соблюсти предписанные обряды. Идея загробного воздаяния за грехи в религии Египта возникла поздно и особой популярностью не пользовалась. "Описание различных наказаний в результате Загробного Суда содержится в трех текстах времени Нового царства: <...> книге "Амдуат", в композиции о Загробном Мире, не имеющей египетского названия, известной в науке как "Книга Врат", и, наконец, в "Книге Пещер" <...> Следует отметить, что если в 125-й главе "Книги Мёртвых" содержится "каталог" грехов, то в этих трёх композициях говорится о наказании, грешников вне всякой связи с тем или иным конкретным грехом. В центре внимания грешник, как таковой.

Наказания за грехи предусматриваются различные. Прежде всего это лишение умершего погребения. Уже в книге "Амдуат" (XVI в. до н.э.) повествуется о том, что утопленники, нашедшие могилу в водах Нила, вытаскиваются божествами на берег подземного Нила, где и предаются погребению, обретая таким образом всё необходимое для вечной жизни, но это не грешники. Подобные взгляды прослеживаются и в более поздних композициях. В той же книге "Амдуат" <...> говорится о грешниках, с которых восемь богов срывают погребальные пелены и обнажают "врагов, приговорённых к наказанию в Дуате" <...>

Осуждённые грешники лишены всего, что необходимо для вечной жизни, лишены тепла и света, которые излучает каждую ночь бог Ра, появляясь в Преисподней - свет и тепло предназначены для праведных. Грешников же ожидает лишь тёмный хаос. Они лишены всякой возможности общения с богами.

Весьма распространённое наказание грешников в Загробном Мире - связывание и заключение. Так, в "Книге Врат" <...> говорится, что "враги Осириса" связаны по четверо и по трое и бог Хор объявляет им: "Вы связаны сзади, злодеи, чтобы быть обезглавленными и перестать существовать". В "Книге Пещер" <...> Преисподняя описана как тюрьма, из которой грешники не могут выйти. Самым грозным наказанием грешника в потустороннем мире считалось окончательное уничтожение всего его существа - не только тела, но и души, и тени. Души грешников, в представлении египтян, существовали независимо от тела в перевернутом положении - вниз головой; они не могли воссоединиться с телом, чтобы жить полноценной загробной жизнью праведного покойника, а потому им предстояло полное и окончательное уничтожение. Одним из способов такого уничтожения было обезглавливание умершего, а также сожжение. Описаны разные варианты казни огнем: в книге "Амдуат" <...> грешников сжигают в котлованах. В "Книге Пещер" <...> казнь огнем совершается в специальных котлах, в которые бросают головы, сердца, тела, души и тени грешников."

Наиболее полное выражение идея загробного воздаяния нашла в цикле сказок о Сатни-Хемуасе, датируемом Поздним периодом. Для всех ранних сказаний характернее, что грешник карается за злодеяния ещё в земной жизни. Ниже изложен фрагмент сказки о Сатни-Хемуасе и Са-Осирисе.
Сатни-Хемуас в Дуате
У фараона Усер-Маат-Ра был сын по имени Сатни-Хемуас, слывший искусным писцом и мудрецом. А у Сатни-Хемуаса был сын Са-Осирис ("Сын Осириса"). Когда Са-Осирис вырос, его отдали учиться в храмовую пколу, но очень скоро мальчик превзошёл всех своих наставников в мудрости и знаниях. Тогда его отдали в школу жрецов при храме Птаха, где он вместе с писцами изучал заклинания. Но и в школе жрецов Са-Осирису очень скоро не стало равных. Тогда Сатни-Хемуас привёл сына на празднество к фараону. Мальчик состязался в искусстве магии с самыми велиедми чародеями - и одержал победу. Первым мудрецом Мемфиса и Обеих Земель признал его фараон Усер-Маат-Ра!

Однажды Сатни-Хемуас, стоя на террасе своего дома, молился богам и вдруг услыхал вдалеке горестные вопли и стенания. Это хоронили богача, роскошно украшенный гроб несли на погребальных носилках, и сотни плакальщиц оглашали горы и долину причитаниями.

Потом Сатни-Хемуас второй раз взглянул с террасы своего дома и увидел похороны бедняка. Завёрнутое в старую рогожу тело несли в пустыню вдова и сын умершего. Больше никто не провожал его.

- Да сделает Осирис так, чтобы мне воздали в Дуате, как воздадут тому богачу, и да минует меня доля бедняка, которого несут в город мёртвых безо всяких почестей и церемоний! - воскликнул Сатни-Хемуас.

- Нет, - возразил вдруг Са-Осирис. - Ты получишь в Дуате то, что получит там бедняк, и минует тебя доля, уготованная богачу.

- Как! - опешил Сатни-Хемуас. - Не ослышался ли я? Неужели это слова сына, который любит своего отца!

- Так знай: если ты пожелаешь, я покажу тебе, что уготовано в Дуате богачу, которого оплакивают все, и что - бедняку, о смерти которого никто не печалится, - сказал Са-Осирис.

С этим словами он взял отца за руку и повёл его в некрополь. Они остановились подле одной из гробниц. Са-Осирис произнёс заклинание, и вдруг земля разверзлась у них под ногами, и они очутились в неведомом зале.

Под каменными сводами сидело множество людей, которые сучили веревки, а ослы позади них эти веревки съедали. Другие люди тянулись вверх, пытаясь достать хлеба и кувшины с водою, подвешенные у них над головой. Эти несчастные изнывали от голода и жажды, но все o их усилия были тщетны, ибо другие люди в это время рыли у них под ногами ямы, чтобы они не могли дотянуться до пищи и воды.

Са-Осирис опять взял отца за руку и провёл его в другой зал. Здесь взору Сатни-Хемуаса предстали чистые души на своих почётных местах. Те же, кто совершил какое-нибудь злодеяние, толпились у двери зала и слёзно молили о прощении. А нижний шип двери торчал в правом глазу какого-то человека, который молился и оглашал пещеру стонами. Когда дверь открывалась и закрывалась, шип поворачивался в его глазу.

Отец, не в силах оторвать взгляда от несчастного, двинулся дальше за сыном. Они вошли в следующий зал. Здесь заседало Судилище богов. Каждый бог сидел на своём месте, и привратники Царства Мёртвых оглашали приговоры.

Наконец, они вошли в последний зал, и Сатни-Хемуас увидел Осириса на троне. Подле трона стояли Анубис и Тот, перед которыми были Весы Истины. На этих Весах боги Дуата взвешивали содеянное людьми добро и зло. Анубис оглашал приговоры богов, а Тот записывал их. Если боги решали, что злодеяния человека более многочисленны, нежели его добрые дела, они отдавали его во власть Аммат; если наоборот, то душа человека отправлялась на небо и пребывала там среди чистых душ. Если же, наконец, количество злодеяний было в точности равно количеству добрых дел, боги помещали умершего среди кающихся душ, которые служат богу Сокар-Осирису.

Подле Осириса Сатних-Хемуас заметил человека благородного облика, облаченного в одеяния из тончайшего полотна. Он стоял на одном из самых почётных мест близ владыки мёртвых.

- Отец мой, Сатни! - воскликнул Са-Осирис. - Видишь ли ты благородного человека, который стоит подле Осириса? Это и есть тот самый бедняк, кого хоронили безо всяких почестей и везли в город мёртвых в простой циновке. Это он! Его привели на Суд, взвесили добрые и злые дела, совершенные им на земле, и нашли, что содеянное им добро перевешивает зло. Но на долю его земной жизни досталось слишком мало счастливых дней. И вот повелели боги перед ликом Осириса отдать бедняку погребальное убранство богача, которого ты видел, когда его хоронили с
почестями. Ты видишь: бедняка поместили среди чистых душ. Но ты видел и богача, отец мой Сатни! Шип двери торчит в его правом глазу. Вот почему я сказал тебе: "С тобой поступят так же, как с бедняком, и да минует тебя доля богача".

- Сын мой Са-Осирис! - воскликнул Сатни-Хемуас - Немало чудес увидел я в Дуате! Но расскажи мне, кто эти люди, что беспрерывно вьют верёвки, которые позади них пожирают ослы? И эти люди, терзаемые голодом и жаждой?

- Я открою тебе истину, - ответил Са-Осирис - Люди, что вьют верёвки, - это подобие тех, над кем на земле тяготеет проклятие богов. На земле они трудятся день и ночь, добывая пропитание, но их жёны крадут его у них за спиной, и у этих людей не хватает даже хлеба. Когда приходят они в Дуат, и выясняется, что их злодеяния многочисленнее добрых дел, боги обрекают их на то же самое наказание. Так же и с теми, которые страдают от голода, но не могут дотянуться до еды. Это подобие тех людей на земле, кому достаточно лишь протянуть руку, чтобы добыть себе пропитание, но боги выкапывают перед ними ямы. Они приходят в Дуат и здесь, в Царстве Мёртвых, испытывают то же самое, что испытывали на земле. Знай же, отец мой Сатни! Тем, кто на земле творил добро, здесь воздаётся добром, но тем, кто совершал зло, воздаётся злом. Так ведётся извечно и не изменится никогда.

С этими словами Са-Осирис взял отца за руку и вывел его через пустыню в Мемфис